Царица Хатасу - Страница 59

Подруги молча сели в носилки. Каждая из них была погружена в свои мысли. Но, вероятно, только что перенесенные волнения были слишком сильны для ослабленного болезнью организма Нейты. Войдя к Роанте, она лишилась чувств.

С материнской нежностью молодая женщина ухаживала за Нейтой. Когда же та пришла в себя, она уложила ее и оставила одну, только когда девушка уснула.

На террасе, где она хотела отдохнуть на свежем воздухе, Роанту ждал брат.

— Ну что? — спросил он, садясь рядом.

Роанта подробно рассказала ему, каких усилий стоило ей заставить Нейту решиться поехать в тюрьму. Потом она описала ему свидание и передала, к каким результатам оно привело.

Лицо молодого жреца омрачилось, когда он узнал об обещании, данном Саргону. Встав, он в сильном волнении начал ходить по террасе. Ревность, гнев и сожаление боролись в его сердце. Но скоро чистая и великодушная душа Ромы победила эти дурные инстинкты. Он упрекал себя за то, что позавидовал надежде несчастного соперника, которая, может быть, никогда не осуществится, и радовался, что ему удалось облегчить его нравственные муки.

— Могу я видеть Нейту? — спросил он, оборачиваясь к сестре.

— Она спит, но все равно пойдем! — ответила Роанта.

Минуту спустя Рома наклонился над ложем, на котором крепко спала Нейта. Девушка словно почувствовала устремленный на нее взгляд любви, вздрогнула и открыла глаза.

Встретив бархатный, нежный и любящий взгляд, способный успокоить все ее душевные бури, Нейта улыбнулась и протянула руки любимому.

— Я исполнила твое желание, Рома!

— И ты хорошо поступила, — сказал с чувством молодой человек.

— Но ты знаешь, — пробормотала Нейта, причем губы ее задрожали, — я как бы отказалась от тебя, обещая опять взять его в мужья, если Хатасу вернет ему свободу и положение.

Рома посмотрел на нее пылающим взглядом, полным любви и убеждения:

— Никогда, Нейта, ничто не может заставить нас отказаться друг от друга. Наша любовь лишена всякой грязи, приятна богам и не нарушает обязанностей, которые связывают нас обоих. Ты всегда будешь радостью моих глаз, существом, в котором сосредоточивается все счастье моей души. Пока я жив, я буду для тебя любящим, снисходительным и верным другом, твоим советником, твоей поддержкой в тяжелые часы. Права Саргона ничего не могут изменить в этом бескорыстном чувстве. Что же касается твоего обещания, я могу только повторить, что ты хорошо поступила. Брак — вещь священная. Твой долг — по мере сил исправить ужасное зло, нанесенное мужу. На мне же, ставшем причиной, хотя и невольной, несчастья, лежит обязанность поддерживать тебя в твоем добром и великодушном решении.

Со слезами на глазах Нейта обняла Рому и прижалась к нему.

— Это ты великодушен и добр, как бог! Пока ты будешь любить меня и руководить мною, я буду счастлива и мужественна.

Глава XII. В Буто

Вдали от населенных мест, в низкой болотистой долине, стоял город Буто, почти недоступный из — за плохих дорог. Этот город был местом изгнания для неудобных людей и убежищем для тех, кто не желал обращать на себя внимание. В настоящее время он служил резиденцией молодому брату царицы Хатасу.

Город был невелик, он был обнесен стеной и окружен рвом, что делало его похожим на крепость. В центре города на искусственном холме стоял маленький дворец. Это строение, выкрашенное в ярко — красную краску, резко выделялось на фоне зелени довольно большого сада, которым оно было окружено. Обширный двор был наполнен солдатами.

У всех входов стояли часовые, они были расставлены по всем лестницам и даже у двери большого зала, где за столом, заставленным кушаньями, сидели двое мужчин. Несколько рабов прислуживали им. Один из сотрапезников был молодой человек среднего роста. Его приятное лицо дышало откровенностью и энергией. Но из спокойных глубоких серых глаз сверкал изредка пронизывающий острый взгляд, говоривший, что под этой маской добродушия скрывается много хитрости, смелости и гордости. Это был Антеф, комендант Буто, верное орудие Сэмну. Он с неусыпной бдительностью стерег важного и опасного пленника, доверенного ему.

На нем было простое золотое ожерелье. Широкий нож был заткнут за пояс, а на табурете под рукой лежали его каска, плащ и секира с рукояткой из слоновой кости. Антеф ел с большим аппетитом и незаметно наблюдал за своим собеседником, молодым царевичем — изгнанником. Красивое и умное лицо царевича было мрачно, как грозовая туча. Глубокая морщина залегла между бровей Тутмеса, глаза горели тайным раздражением. Видимо, чем — то озабоченный, он облокотился на стол и не притрагивался ни к одному из подаваемых ему блюд. Только когда кубок его пустел, он поднимал руку, чтобы его снова наполнили.

Вдруг он оттолкнул стоящие перед ним блюда и встал.

— Прикажи привести лошадей, Антеф. Я хочу подышать свежим воздухом и немного развлечься дальней прогулкой, — сказал он отрывистым голосом.

Антеф немедленно встал вслед за юношей, почтительно поклонившись.

— Я сожалею, царевич, но не могу повиноваться тебе: высочайший приказ из Фив воспрещает всякий выезд за стены Буто! Все, что могло бы развлечь тебя в городе, я не замедлю предоставить в твое распоряжение. Больше я ничего не могу сделать. Я глубоко сожалею, что вызываю твой гнев, но ты сам понимаешь, что, получив царский приказ, такой начальник, как я, должен или повиноваться, или безумно рисковать своей головой.

Яркая краска залила лицо Тутмеса, глаза вспыхнули огнем. Он с трудом подавил свой гнев. Губы нервно дрожали, когда он презрительно сказал: