Царица Хатасу - Страница 43

Слушая его речь, тронутая Роанта следила за внутренней борьбой между долгом и страстью, отражавшейся на красивом лице брата.

— Нейта права, ты самый лучший из всех людей, — прошептала она, прижимаясь щекой к его щеке. — Но, Рома, твоя добродетель строга и жестока к моей бедной подруге. Предстоящий брак леденит ей кровь, он отвратителен ей так же, как любовь Саргона, сокрушающая, словно любовь злого духа. Любовь… и страсть отнимают у Нейты последний покой, а она так нуждается в утешении и поддержке. Не твой ли долг успокоить эти бурные чувства и уничтожить ревность, если ты любишь и уважаешь ее? Чьи уста лучше твоих сумеют вернуть ей мир и направить ее на путь долга?

Тяжело переводя дыхание, молодой человек слушал убеждения своей сестры, то бледнея, то краснея.

— Ты искушаешь меня, Роанта, и предлагаешь мне невозможное. У меня нет ни малейшей возможности видеть Нейту без свидетелей.

— Я все предусмотрела. Если ты последуешь моему совету, ты увидишь Нейту в день ее свадьбы, во время празднества. Я отлично знаю расположение дворца Саргона. Ты помнишь, что этот дворец принадлежал Сэмну, пока царица не отдала его Саргону. В конце сада, раскинутого по берегу Нила, стоит уединенная беседка. К ней можно подняться по лестнице с реки. С наступлением ночи ты подъедешь на лодке к беседке, переодетый рыбаком или рабочим. Я сумею увести Нейту и дать вам возможность поговорить полчаса. Ты успокоишь ее признанием в любви и дашь ей понять, что она должна довольствоваться этой уверенностью и жить, исполняя свой долг.

— Нет, нет, это безумие! — прошептал Рома.

Но Роанта настаивала. Мало — помалу она успокоила угрызения совести и разбила возражения брата, искусно возбуждая все его чувства. Как последний аргумент, она обрисовала ему нравственные муки, которые испытывала Нейта, когда Ноферура хвасталась безумной любовью Ромы и сценами ревности, которые он, якобы, ей устраивает.

— Ноферура осмелилась это говорить? — воскликнул жрец, вскакивая с пылающим лицом. — Она осмелилась сказать, что я люблю ее, когда я только терплю эту бесстыдную женщину под своей кровлей? Ты права, Роанта, я должен оправдаться перед Нейтой в подобном обвинении. Я не хочу, чтобы это чистое и гордое дитя думало, что я предпочел ей эту женщину, эту развратницу. Устрой все, Роанта. Вечером в день свадьбы я буду в беседке.

— Поздравляю тебя с таким благоразумным решением, — довольно сказала сестра. — Но тебе следует сделать еще одну вещь: запретить Ноферуре бывать у Туа с Нефертой. Там ей представляется обширное поле для измен. Во всяком случае, твоя жена должна избегать подобных сборищ.

— Я запрещу ей это, только не сегодня, — рассеянно ответил Рома. — Я вернусь в храм и останусь там до послезавтра. Мне необходимо побыть одному. Знать, что любим, знать, что счастье рядом и не иметь возможности помешать любимой женщине попасть во власть Саргона — это ужасно.

Бракосочетание Саргона и Нейты праздновалось почти с царской роскошью. Все князья, сановники и вельможи Фив собрались во дворце новобрачных. Даже царица явилась на праздник, несмотря на свои заботы и опасение оставлять умирающего фараона. Однако Хатасу ничем не выдавала своего глубокого беспокойства. С присущей ей надменной грацией она приветствовала собравшихся, поздравила молодых и заняла приготовленное ей за столом место. Только она не заметила ни бледности, ни убитого вида Нейты, ни чрезвычайного волнения Саргона. Тот не спускал пылающего взора с жены, сидевшей с опущенными глазами и, по — видимому, не замечавшей его присутствия. Жестокое и горькое выражение появилось на губах принца. Глубокий вздох приподнял его пурпурную финикийскую тунику и заставил звякнуть ожерелье, украшавшее шею.

С трудом овладев собой, он поднял кубок, чтобы выпить за здоровье своей славной царственной покровительницы. После пира Хатасу вернулась во дворец со своей свитой, в которой были и Сэмну, и Хнумготен. Отъезд царицы только увеличил веселье пирующих, стеснявшихся в ее присутствии.

Разговоры становились все шумней и шумней. Вино начинало горячить головы.

Нарядная, оживленная и веселая толпа рассыпалась по комнатам, террасам и садам. Саргон, окруженный гостями, вынужден был любезно исполнять обязанности хозяина дома. Сатати занялась женщинами. Своим вежливым оживлением она старалась маскировать апатично — грустное настроение новобрачной. Наступила ночь — наступила быстро, без сумерек, как это бывает в Египте. Но все уже было освещено лампионами и факелами. Горевшая в вазах смола красноватым светом освещала темную зелень деревьев. С нетерпением поджидая удобной минуты, Роанта, продолжая разговаривать с невестой, увела ее в темную аллею.

— Иди за мной скорей, — прошептала она, поспешно увлекая подругу к беседке.

Заинтригованная таинственностью Роанты, Нейта поспешно пошла за нею, стараясь узнать, куда это она ее ведет.

Скоро они поравнялись с небольшим домиком, состоявшим из одной комнаты с террасой, выходящей на Нил. Сэмну построил эту беседку, чтобы уходить сюда, когда у него появлялось желание поработать в полном одиночестве.

— Подожди меня минутку, — сказала Роанта, входя в беседку.

Маленькая комнатка, слабо освещенная факелами, прикрепленными к стене, была пуста. Но как только Роанта показалась на террасе, из тени выступил мужчина в костюме рыбака.

— Это ты, Рома? — спросила женщина.

— Да.

— В таком случае, пойдем! Я привела Нейту.

— Где же ты, Роанта, мне страшно здесь! — позвала Нейта.