Царица Хатасу - Страница 135

135

Была глубокая ночь, когда Хоремсеб очнулся от забытья. Бледный и обеспокоенный старик Хапу один дежурил при нем. Князь приподнялся и усилием воли стряхнул оцепенение, сковавшее его тело. Он пытался собраться с мыслями и обдумать свое положение. Теперь он был гораздо спокойнее, и ему пришло в голову, что если удастся скрыть наиболее компрометирующие следы преступлений, не станут уж очень настойчиво преследовать человека его ранга, так как позор упал бы на царский род. Поскольку процедура эта медленная, у него, конечно, хватит времени привести все в порядок до приезда царского комиссара или делегата от жрецов. Что же касается Нефтисы, она дорого заплатит за часы перенесенных им мучений. При одном воспоминании об этой женщине он задыхался. Но прежде всего необходимо было переговорить с Таадаром.

Подкрепленный такими размышлениями и предвкушением утонченной мести, Хоремсеб отправился к мудрецу, которого встретил на пороге павильона.

— Я шел к тебе, сын мой. Несколько часов назад я был у тебя, но слуги не могли мне сказать причины твоего внезапного нездоровья.

— Причина моего нездоровья заключается в неожиданном открытии невероятного заговора, жертвами которого мы стали, — сказал Хоремсеб, садясь вместе с Таадаром к рабочему столу. — Нам изменили, учитель, и, по всей вероятности, мой дворец посетит комиссия жрецов. Если нам не удастся спрятать или уничтожить Молоха и священное растение, мы погибли, так как нас обвинят в святотатстве и колдовстве.

— Уничтожить бога или священное растение?! Но это невозможно! — вскричал Таадар, вскакивая со стула и хватаясь за голову. — Но кто же выдал нас?

— Нефтиса! Презренная догадалась, что Нейта здесь, и выдала эту тайну Саргону. Притворившись глухонемым, хетт проник во дворец, переодетый рабом. При помощи одной молодой девушки, по — видимому влюбленной в него, он все высматривал здесь и бежал в ночь великого жертвоприношения. Затем с другим своим сообщником он отправился в Фивы. Он хочет донести на меня царице. Остается узнать, как примет Хатасу донос на члена царской семьи. Весьма возможно, что из гордости она не допустит публичного скандала, по крайней мере, пока обвинение не подтвердится, а прикажет произвести тайное расследование. Надо, чтобы комиссия не нашла здесь ничего подозрительного. Нейта покажет, что она добровольно последовала за мной, избегая Саргона и его любви, и с помощью бога все обойдется благополучно, — закончил Хоремсеб, принимая свой обычный спокойный и довольный вид.

Мудрец покачал головой:

— Дадут ли тебе время устроить все, как ты хочешь? Одно разрушение пирамиды и уничтожение статуи отнимет много дней. Не будет ли вернее и благоразумнее бежать тебе со мной, захватив самые дорогие сокровища? Выбравшись из Египта, можно все обдумать и устроиться где — нибудь в другом месте, вместо того чтобы подвергаться риску попасть в руки жрецов, которые, как ты сам говорил мне, ненавидят тебя. Не рассчитывай на Хатасу. Ты оскорбил ее в самом дорогом для нее.

— Зато это дорогое ей существо будет защищать меня и выиграет мое дело. Что же касается того, чтобы бежать и вести несчастную жизнь среди чужеземцев, то я не согласен на это. К тому же это средство всегда в наших руках. Прежде испытаем что — нибудь получше. Раньше чем через две недели нас не побеспокоят.

— Пусть будет по — твоему, — сказал Таадар. — Только дай мне несколько часов, чтобы я мог просмотреть свои заметки, как нужно поступать в подобном случае cо священным растением. С чего же ты начнешь? С разрушения пирамиды?

— Нет, я хочу предложить богу еще одну искупительную жертву. До той минуты наше время будет занято другими необходимыми работами, — ответил Хоремсеб, причем на его лице появилось выражение беспощадной жестокости.

На рассвете князь в сопровождении Хамуса отправился к стене и стал искать трещину, указанную Изисой. Найдя ее, он засунул туда руку и вытащил тоненький свиток папируса. Дрожащими от гнева губами Хоремсеб прочел следующее: «Они уехали. Через четыре ночи после сегодняшней я прийду за твоим письмом. Не забудь дать о себе известие».

Трудно описать его ярость на Нефтису. Сначала он хотел даже похитить ее из дома, но по зрелом размышлении нашел это предприятие слишком рискованным, а время — слишком драгоценным, чтобы терять его даром. Нефтиса и так не избежит его рук.

С этой минуты во дворце началась лихорадочная деятельность. Первую работу в глубочайшей тайне выполнили лично Таадар и князь. Они вытащили из бассейна вместе с корзиной таинственное растение и вырыли глубокий ров во влажном и тенистом месте. В этот ров, заполненный водой, они опустили растение, пригнули стебли. Затем засыпали все землей и закрыли дерном. Потом Таадар заполнил губительной жидкостью большие красные и синие флаконы. Уложив в шкатулку семена опасного растения и собрав самые ценные манускрипты, предметы культа и знаки своего священного достоинства, он уложил все это в сундук. И с наступлением ночи сам перенес этот сундук в лодку и отвез его в одно место, о котором мы скажем ниже. Все остальное — сухие травы, мази, флаконы и другие научные предметы — было зарыто в землю.

Покончив с этим, принялись за разрушение здания павильона. Бассейн, в котором росло таинственное растение, был выломан, а каменные плиты и жертвенный алтарь разбиты. Вскоре посреди пруда виднелся только пустынный островок, покрытый кустарником и не имеющий сообщения с твердой землей. Потом, насколько было возможно, уничтожили все, что предназначалось для оргий. Даже дворец изменил радикально свой вид. Сотни треножников, ящичков, а также удушливые ароматы были свалены в подземный погреб и замурованы. Все залы были тщательно проветрены, а решетки, отделявшие комнаты жертв Молоха, сорваны и уничтожены. Со слуг были сняты дорогие одежды и драгоценности и заменены простым полотняным платьем. Присоединив к этим вещам свои лучшие драгоценности, посуду, оружие, золотые крылья, тиару и ассирийские одежды, он зарыл все эти сокровища в разных местах огромного сада.

135