Царица Хатасу - Страница 119


К оглавлению

119

Однажды вечером, после ужина, когда Нейта по обыкновению собиралась выйти на террасу, он казал ей:

— Подожди! Пойдем поболтаем в твоей комнате. Потом я покажу тебе зрелище, которое заинтересует тебя. Я не хочу, чтобы ты скучала у меня.

— Ты повезешь меня в своей чудной лодке кататься по Нилу? — спросила девушка, покраснев от волнения и удовольствия.

— Неужели ты все еще мечтаешь об этом? Нет, я покажу тебе, какие у меня есть здесь чудеса, и докажу, что я могу заменить Нил чем — то гораздо лучшим. Ты убедишься, что солнце со своими палящими лучами, со своей грубой яркостью годится только для простого народа и что действительная жизнь начинается только ночью, под серебристыми лучами луны. Блуждать в древесной тени, полузатерявшейся во мгле, мечтать под шелест листьев или под приятную музыку, наконец, любить без материальной грубости любви — вот существование, достойное нас. Что же касается удовлетворения грубых чувств, то это можно видеть на подвластных нам существах. Признайся же, прелестная капризница, что такая жизнь — само счастье!

Пока он говорил, его огненный взгляд погрузился в ясные и невинные глаза Нейты, слушавшей его в полном недоумении. Час спустя, Хоремсеб повел девушку в сад. Рабы освещали им дорогу факелами. Вокруг дворца на этот раз все было темно и тихо. Скоро они вошли в длинную аллею, ярко освещенную высокими треножниками, на которых в металлических вазах горела смола. Вся аллея была усыпана лепестками цветов. Вдоль нее на земле были расставлены ящички, распространявшие целые облака благоухающего дыма. В конце аллеи показалась круглая площадка, усыпанная песком. Посреди нее стоял маленький храм, к которому вели пятнадцать ступеней. В нише, обрамленной двумя колоннами, стоял широкий трон. Вокруг была живая изгородь из цветов. Цветы виднелись повсюду и на ступеньках лестницы. Гирлянды цветов, перекинутые через площадку, образовывали благоухающий купол.

Нейте показалось, что на лестнице были расставлены какие — то странные фигуры, державшие в поднятых руках факелы и лампы. Но подойдя ближе, она увидела, что приняла за статуи богато одетых мальчиков, стоявших неподвижно, как будто они были высечены из камня. У ног каждого из них в ящичках курились благовония. Факелы и пламя смолы ярко освещали площадку, наполненную мужчинами и женщинами, которые выстроились полукругом.

Подойдя к лестнице, Хоремсеб остановился и окинул все довольным взглядом. Побледневшая Нейта молча стояла рядом. Все, что она видела, ослепляло и поражало ее, но удушливый запах цветов и благовоний слишком сильно действовал на ее утонченную натуру. Голова у нее кружилась, и утомление, смешанное с каким — то оцепенением, овладело всем ее существом.

По знаку господина целый рой маленьких девушек с цветами и закрытыми корзинами в руках отделился от толпы и окружил Нейту. Прежде чем она могла понять их намерения, ее одежды расстегнули и заменили их туникой из легкой и прозрачной материи, покрытой серебристыми вышивками. Вместо пояса ее обвили гирляндой цветов. Другую гирлянду прикрепили к ее длинным, распущенным волосам. Пораженная Нейта не оказала ни малейшего сопротивления. Когда служанки расступились, ее испуганный взгляд встретился с пылающим взором Хоремсеба, который, казалось, насквозь пронизывал ее. Несмотря на оцепенение, подавлявшее все ее чувства, острое ощущение унижения, стыда и бессильного гнева наполнило сердце Нейты. Пленница закрыла глаза и зашаталась, но Хоремсеб поддержал ее и, подняв на руки, взошел по лестнице со своей легкой ношей. Князь сел на трон и посадил ее рядом с собой.

Заметив смертельную бледность своей спутницы, голова которой бессильно опустилась на его плечо, князь позвал Хамуса. Тот по его приказанию принес полный кубок вина. Приподняв голову Нейты, князь поднес к ее губам кубок и прошептал: «Пей!» Девушка машинально повиновалась. Вино, как огонь, побежало по ее жилам. Румянец выступил на щеках, в больших черных глазах появился лихорадочный блеск, и она выпрямилась, сладостно улыбаясь.

Хоремсеб хлопнул в ладоши. И началось странное, захватывающее пение, то мелодичное и нежное, как гимн любви, то пронзительное и дикое, будоражащее могучими вибрациями нервы слушателей. Оно пробуждало в их душах самые разнообразные страсти.

В ту же минуту группа танцовщиц вошла в круг. Едва прикрытые длинными белыми покрывалами, которые они держали в руках, звеня кольцами ожерелий и браслетами, прекрасные создания исполнили какой — то страстный танец. Покрывала парили над их головами, как белые облака. Изощренные позы танцовщиц позволяли любоваться их чудесными телами.

Откинувшись назад, Хоремсеб пожирал глазами эту оживленную сцену. Даже Нейта, возбужденная вином, музыкой и удушливыми ароматами, не могла оторваться от этого волшебного зрелища. Князь встал и этим оборвал таинственный танец. Танцовщицы тотчас же исчезли, и вся толпа выстроилась в две шеренги, чтобы пропустить господина и его спутницу. В сопровождении толпы, поющей и бросающей ему под ноги цветы, Хоремсеб повел Нейту к большому пруду, который, как и дворец, был теперь ярко освещен. Факелы, лампы и пламя смолы окутывали каким — то красноватым туманом гладь воды. У ступенек из розового гранита, спускавшихся в воду, стояла целая флотилия маленьких лодок, украшенных разноцветными огнями и цветами. В каждой лодке были евнух, девушка с арфой и большая амфора. На почетном месте у самой лестницы ожидала господина золоченая и инкрустированная лодка. В ту минуту, когда Хоремсеб и его спутница сели на пурпурные подушки, шесть молодых мужчин и шесть девушек, прикрытых только гирляндами цветов, бросились в воду. Одни схватили длинные серебряные цепи, прикрепленные впереди лодки, другие подталкивали сзади. Вместе с лодкой они выплыли на середину пруда.

119